Объяснение притчи о плевелях. 

(Мф. 13, 24-30 — 36-43)

«Царствие Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем: но пока люди спали, пришел враг и посеял плевелы между пшеницей и ушел» (Мф. 13, 24-25).

Не о вымышленном виде злобы говорит здесь Господь. В Индии можно и теперь наблюдать, как злодей стоит на стороже и ждет поры, пока сосед его засеет поле свое: в следующую же ночь (после окончания посева) идет и там же сеет плевелы (pardinella), которыя стеблями своими ни чем не отличаются от пшеницы, и разнятся от нея только своими колосьями, так что злостный обман обнаруживается только при образовании колоса. Но плевелы восходят прежде доброго семени и разрастаются до времени жатвы пшеницы, так что бедный хозяин поля в продолжении многих лет не в состоянии избавиться от этой вредной травы.

Толкование этой притчи предложено Самим Господом.

«Сеятель доброго семени есть Сын Человеческий», называющий так Сам Себя, потому что Он один осуществил Собою все, что заключается в идее о человеки. Он вторый Адам, глава и представитель рода, истинный и совершенный цвет, расцветший от корня и на древе человечества.

«Доброе семя суть сыны Царствия». В притче о сеятел семя — слово Божие, а в данной (которая является дальнейшим развитием первой) оно — слово Божие, уже сплотилось с новым человеком и соединилось в одно нераздельное целое с теми, которые чрез него стали сынами Царствия. Конечно «плевелы — сыны лукавого. Поле есть мир», т.е. вселенская Церковь. Господь пророчествует о всемирном распространении Церкви, и в пророческом Его видении слово Евангелия расходится по всем странам, и сыны Царствия появляются как семена, рассеивающиеся по всем сторонам великого поля народов. Кафолическая Церковь есть святое тело, ибо только те истинные ея члены, кто находится в истинном и живом общении со Христом, причастны Его всеосвящающему Духу. Все другие, со внешними признаками принадлежности своей к Церкви, пребывают в Ней, но они не от Нея: это толпа, которая теснилась ко Христу, но Его не касалась, как это сделала верующия жена кровоточивая, получившая исцеление. Есть внешния условия, без которых человек не может принадлежать к Церкви, но эти условия не дают неоспоримо этого права. Однако находящиеся в Церкви явные грешники или же лицемеры не оскверняют истинных ея членов, чуждых их духа и непричастных их злым делам. Их можно уподобить нечистым животным, помещенным в ковчеге с чистыми; соломе, смешанний с пшеницей, плевелам, растущим среди хлебных колосьев: они временно терпимы, но напоследок будут отделены и извержены навсегда. Донатисты желали, чтобы историческая Церковь, в ея и внешнем образе была тождественна с истинной Церковью, которую знает Господь, а не человек, т.е. чтобы Церковь состояла из одних праведников, а чтобы все гришники были из нея исключены. Они и поступали так, как хотели поступить слуги, предлагавшее очистить пшеницу от плевел, от чего приточные слуги были удержаны строгим запрещением хозяина. Но донатисты никогда и не достигали святости в своем раскольническом обществе, а наоборот, многие из них были хуже общего уровня.

«Враг посеявший плевелы есть диавол». Он, видимо подражая, противодействует Христу. В Новом Завете подробно изложено учение о сатане и его действиях, тогда как об этом мало говорится в Ветхом Завете: при сильнейшем свете мрак сгущается еще больше.

Сатана борется не с Богом, а с Сыном Человеческим. Для дела искупления было чрезвычайно важно, чтобы победа над злом была нравственным торжеством, а не просто победой превосходящей силы; для сего необходимо было, чтобы человек побежденный в борьбе, сам одержал победу, и как самому человеку надлежало разрушить царство тьмы, то вражда змия была направлена против «семени жены», т.е. против Сына Человеческого.

Совершив зло, «враг ушел» и т.о. дело его сперва не обнаружилось. Как часто начатки зла были едва приметны в Церкви, и часто, даже теперь, то, что в конце приносит самый дурной плод, в начале является в форме добра (Л. Н. Толстого, Г. С. Петров и другие). Но, «когда взошла пшеница и принесла плод, тогда явились и плевелы», явились тем, что они есть, показали свою настоящую натуру в плодах своих, в колосьях — по плодам их узнаете их. Противоположность добра усиливает проявление зла: плевелы обнаружились тогда, когда пшеница начала колоситься и зреть: расцвет добра вызывает отпор зла, и когда человек начинает становиться духовным, тогда и заблуждения становятся ясными: зло в Церкви очевидно только для добрых.

«Слуги домохозяина пришли и сказали ему: господин, не доброе ли семя ты посеял на поле? Откуда же плевелы?» — Слуги это ревнующие о Господе, но не знающее, какого они духа, еще больше, чем два ученика, хотевшие низвести огнь с неба на негостеприимное самарянское селение, ибо предлагают выдернуть плевелы. Вопрос этот выражает недоумение верных при горьком и непредвиденном зрелище, которое представляет видимая Церковь: не установил ли Ты Церковь, как чистое и святое общество? Твое учение не должно ли приносить лишь добрые плоды? Откуда же в самой святой ограде и погрешающие и других вводящие в грех? «Враг то сделал». Он источник зла. «Хочешь ли, чтобы мы пошли и собрали их?» В сем вопросе выражается покушение на насильственныя меры к подавлению зла. Ответом «нет» возбраняются такия меры истребления грешников, которыя не оставляют средств к раскаянию или исправлению. «Дабы выдергивая плевелы, не выдернуть вместе с ними и пшеницу, оставьте расти вместе и то и другое до жатвы». Такая оплошность возможна была или при вырывании таких плевелов, которые потом могли оказаться пшеницей, когда именно сыны лукавого, вследствие веры и раскаяния делаются сынами Царствия; или по ошибке слуг, которые могут смешать тех и других и даже могут вырвать пшеницу, оставляя созревать плевелы. Только Господь Сердцеведец может различить своих. Однако ответ «нет» не означает, что плевелы никогда не будут вырваны. Наступит время жатвы. Сыны Царствия и сыны лукавого будут расти вместе, до зрелости нивы — первые на спасение, вторые на погибель. В видимой Церкви до конца мира добро имеет быть смешанным со злом. Наконец наступит суд Христа над антихристом. Конечно, Христос, утверждая, что Его власти принадлежит полное различие между добром и злом, не запрещает пещись о домостроительстве Церкви или исключать в случае нужды из христианского братства (последнее иногда необходимо для приведения к раскаянию). Он возбраняет только предрешение Своего окончательного суда. «Во время жатвы Я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу. Эта жатва есть кончина мира, а жнецы суть ангелы. Посему как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончины века сего: пошлет Сын Человеческий ангелов Своих и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие. И ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов.»

Злочестивые люди суть терние; они добыча огня, в нем никогда не сгорающая (вечныя мучения) и настроение их — плач от безсильной злобы и скрежет зубов (не от действия сильного холода, как это изобразил Данте в своем «Аду» с переменным жаром и стужею, равно невыносимыми, а от проявления ярости и нетерпения при чувств невыносимой муки и погибели). «Тогда праведники просветятся как солнце в Царствии Отца их». Огонь в темном и жестоком царстве ада, а свет наполняет чистое Царство Небесное, и им сияют сыны Божии во век.