Высшее церковное священноначалие заграницей, озабоченное поддержанием непрерывного церковного строительство в местах русского рассеяния, считает необходимым для преуспеяния его обновлять и восполнять в меру надобности состав своих епископов, как носителей апостольской благодати и дара учительства в Церкви. В числе лиц, предназначенных ею к возведению на высшую степень священства, оно давно предусмотрело и твое имя.

Но разного рода неожиданныя обстоятельства нашего тревожного, неустойчивого времени не позволяли до сих пор точно определить ни срока, ни места для твоего посвящения в сан епископа.

Богу лучшее нечто о нас предзревшему, ему суждено было совершиться в этом именно граде и ни в какое другое время как в неделю Православия. Два церковных торжества, слившихся ныне в один чудный пир веры, служат знамением во благо для тебя и всего твоего будущего служения и вместе с тем является истинным утешением и назиданием для всех, кто мог приобщиться к нынешнему сугубому светлому празднику.

В самом деле, кому обязана вселенская Церковь величественным торжеством Православия, которое она в течении многих веков совершает в первую неделю Св. Четыреыесятницы, кто доставил ей славную победу над рядом еретиков и лжеучителей, которую она празднует в нынешний день? — Никто другой, как ея великие духоносные святители-преемники апостольского служения — доблестные и мужественные воины Христовы, подвизавшиеся за чистоту нашей св. Веры словом, писанием, страданием, за что она и ублажает их, как и других защитников и покровителей Православия, в нынешний праздник.

Им по преимуществу вверены были на хранение словеса Божии, они разъяснили для нас догматы веры и заключили их, преданныя ими на вечное хранение в сокровищницу Церкви.

Силою своего огненного слова они попаляли плевелы злочестия, обличали заблуждения еретиков и, пользуясь данною им властью, отлучали их от церковного общения на поместных и вселенских соборах. Верные стражи врученной им истины Христовой, они пронесли светельник Православия неповрежденным даже до наших дней, чтобы передать его своим преемникам.

И всякий вновь поставляемый епископ, подобно своим предшественникам, есть, прежде всего, новый светоч, хранитель и защитник православного исповедания, воздвигаемый на свещнице Церкви. Поэтому день его посвящения есть день радости и торжества для последней.

Слава и величие Небесному Пастыреначальнику, неперестающему помышлять о Ней, Своей непорочной Невесте. Дух Святый, снизшедший по Его ходатайству некогда на св. Апостолов в Сионской горнице, не перестает доныне дышать в Церкви, совершая своею благодатию не только священников, но и архиереев Божиих.

Он находит для нея достойные сосуды и на путях нашего изгнания.

Дважды овеян Его дыханием и этот святой храм, где вчера и сегодня поставлены Им два новых епископа, принадлежащих к одному и тому же Миссионерскому Братству Преп. Иова Почаевского и связанных между собою не только узами взаимной братской любви, но и совместной деятельности на общей духовной ниве.

Кто бы мог предвидеть и предсказать заранее, что Женева, это сердце Европы, этот нервный центр, где столько раз пересекались нити сложных международных отношений, и получивший в последние годы такое же объединящшее значение для практического сотрудничества разного рода христианских исповеданий и религиозных содружеств в строительстве лучшей религиозно-общественной жизни, и вместе город Кальвина и Руссо, ставших как бы его пророками, что этот город сделается как бы рассадником и нашей првославной миссии за пределами России. Отсюда изыдут ныне два вновь рукоположенных православных епископа на указанное им поприще — один в отдаленную Америку и другой в пределы Западной Европы, чтобы духовно окормлять рассеянных здесь многочисленных русских православных людей, в разное время вынужденных покинуть свое отечество.

На тебя, возлюбленный во Христе брат, возлагается это последнее церковное послушание — собирать и утешать рассеянных и изнуренных овец Русского Зарубежья, там где они оставлены были в недавнее время своим Архипастырем.

Подобно тому, как некогда великий Апостол языков проходил с благовестием по многим странам Европы, проповедывал слово Божие во всех центрах тогдашнего просвещения — в Коринфе, Афинах, самом державном Риме и простер свое благовествие даже до пределов отдаленной Испании, и ты будешь часто шествовать по его стопам с той же проповедью вечного Евангелия, ибо Иисус Христос вчера, днесь, Той же и во веки.

Ты явишь себя для твоей паствы не только строителем Христовых таин, духовным пастырем и учителем, но и печальником в ея житейских нуждах, следуя примеру древне-русских святителей, которые никогда не уклонялись от печалования за своих овец, но, напротив, считали его одним из главных преимуществ своего высокого иерархического положения. Ты встретишь среди твоих посомых людей самого разнообразного духовного устроения: и тех младенцев по сердцу, которых не коснулась безбожная пропагадна в России, и которые умиляли твою душу простотою своей веры, преданностью и усердием к Церкви; с которыми ты соутешался общею верою и молитвою, питая их словесным млеком, носил их в своем сердце и потому особенно тесно связан с ними, как с присными чадами о Господе: и рядом с ними людей, утративших веру, но мучительно ищущих ее вновь, как свойствино русскому человеку, всегда болеющему Богом. Ты найдешь среди твоей паствы и лицемерных фарисеев, имеющих толко вид благочестия, силы же его отвергающихся, и холодных саддукеев, для которых нет ни духа, ни ангела, ни бессмертия человеческой души, покаявшихся интеллигенов, которые всупили в ограду Церкви, скрывши под своею одеждою некоторых из прежних возлюбленных ими идолов, от которых они не имеют силы освободиться, и, наконец открытых воинствующих богоборцев, которых не знал древний мир. По временам некоторые из них будут обращаться к тебе с искусительными вопросами, желая уловить тебя в слове.

Кажется, ты достаточно вооружен внешним знанием и даром слова, чтобы отражать их удары, которые они будут пытаться нанести тебе якобы во имя современной науки. Однако, если ты будешь полагатся только на одне внешния силы и дарования, ты не выйдешь полным победителем из этой борьбы и не успеешь в своей православной миссии. Ибо среди испытующих тебя всегда могут найтись люди, превосходищие тебя науными познаниями и силою красноречия. Но тебе дано оружие сильное на разрушение духовных твердынь, тебе открыта премудрость, которой не может противиться вся премудрость века сего, ты имеешь соль благодати, которая сделает твое слово непреоборимым и неотразимым для всех, кто захочет состязаться с тобой. Если ты будешь при этом оставаться всегда на высоте твоего нового достоинства во всей твоей жизни, это придаст новую силу твоему слову. Ты должен являть себя святителем Божиим не только тогда, когда, как Первосвященник, облеченный во все благолепие твоего сана и как бы превознесенный над всем миром, будешь предстоять пред престолом благодати, принося великую жертву о себе и о людских невежествиих, но и оставаться им по выходе из храма, когда войдешь в среду других людей и соеденишься с ними. Ты можешь снять с себя величественныя архиерейския одежды, но никогда не сможешь разоблачиться от своего высокого сана, в который ты облечен в день твоего поставления. Он должен отражаться в каждом твоем слове, в каждом действии, в каждом движении. Надо, чтобы тебя не смешивали с кем другим и отличали тебя не только по одежде, но и по высоте и величию твоего духа, подобно тому как людей царской крови узнают по благородству их внешнего и еще более внутреннего облика.

Увы! Не легко стоять на высоте, привлекая к себе общие взоры. На некоторое время такое положение может питать человеческую суетность, но потом это состояние легко обращается в тягость.

Каждый, кто возвышен над другими людьми своими талантами, властью или общественным положением, легко утомляется потом от человеческой славы. Он хотел бы иногда отдохнуть от нея, сойти и слиться с окружающей его средой или как бы раствориться в ней. И ты будешь испытывать такое чувство. Мир — лукавый и коварный, мир — всегда будет звать тебя к такому опрощению, обещая тебе за это особое благоволение, и если ты перейдешь заветную границу, отделяющую тебя от мирной стихии, ты не только ниспадешь со своего достоинства, но и впадешь в опасную сеть и даже пагубу. Чем более ты будешь стараться слиться с обычным человеческим обществом, тем более искушений будешь испытывать от него. Оне будут исходить и от своих тебе людей и от чужих, и от друзей и от врагов, и от твоих почитателей и от хулителей.

На нас болезненно действуют терния клеветы, впивающиеся своим острием как бы в самое сердце, но они однако менее вредят нам, чем похвала и лесть со стороны наших почитателей и друзей, отравляющих нас ядом тщеславия, которое, как скрытый червь, разъедает самую сердцевину нашей души и постепенно переходить в еще более тяжелую болезнь — гордость. Последняя же несомненно является самой страшной и опасной из человеческих страстей, так как она, подобно тени, следует незаметно за каждою высотою и поднимается постепенно до самых верщин добродетели, чтобы свергнуть оттуда человека, как низложила она некогда самого Денницу с высоты его величия и славы.

Наибольшия опасности ожидают иногда епископа со стороны тех, кто склонен оказывать наибольшее усердие к Церкви и служит ей от всего сердца.

Мы разумеем женщин. Впрочем это говорим не мы, а Великий Златословесный учитель Иоанн в одном из своих знаменитых слов “О священстве”.

Он указывает на опасность “обращения с женщинами”, как на одно из главных побуждений, заставивших его бежать от епископства.

“Нельзя предстоятелю, пасущему свое стадо, говорит он, пещись об одной части его — о мужчинах, а другую оставить в небрежении, т. е. женщин, которыя особенно нуждаются в большой заботливости по причине удобопреклонности ко грехам; но принявший епископство должен заботиться об их здоровьи, если не в большей, то в равной мере.

Обязан навещать их, когда оне больны, утешать, когда скорбят, укорять предающихся безпечности, помогать бедствующим. А при исполнении этого лукавый найдет много путей к нападению, если кто не оградит себя тщательным охранением.

Взор не только невоздержанной, но и целомудренной женщины смущает душу, ласки обольщают, почести порабощают; пламенная любовь — эта причина всех благ — делается причиною всех зол для тех, кто неправильно ползуется ею”.

Едва ли нужно добавлять, что молодость увеличивает эту опасность, преодолеть которую столь же не легко, как приобрести бесстрастие вообще, которое должно украшать епископа, в каком бы возрасте он не находился.

Он должен гневаться, не гневаясь, наказывать и обличать, не раздражаясь, а это свойство более Божественной, не человеческой природы, как говорит блаженный Августин.

Но самый трудный подвиг для епископа — это путь исповедничества, обязывающего его мужественно свидетельствовать перед всеми не только догматическую истину, но и нравственную Евангельскую правду.

О ней, несомненно, прежде всего говорил перед Пилатом вечный Первосященник Христос, когда сказал: Я на сие родился и на сие пришел в мир, да свидетельствую истину, и всякий, кто от истины, слушает гласа Моего (Ин. 18, 37). Сколько мы видим теперь лукавых и малодушных пастырей, которые храбро выступают против поверженных кумиров, обличая их за содеянныя ими преступления, но у которых язык прилипает к гортани перед лицем сильных мира сего, хотя бы они были запятнаны еще большими беззакониями и преступлениями, и которые не стыдятся льстить им и усыплять их совесть, делаясь через то участниками в чужих грехах.

Можно было бы указать и многия другия опасности для нынешних архиереев и иереев, но нет ничего нового под луною. Оне существуют с тех пор, как учреждено самое святительское и священническое служение на земле, однако истинные служители Христовы превозмогли их благодатию Христовой; идя сами по пути Христову, они увлекали за собой и других и стали вечною похвалою и украшение Церкви.

И ты сам исповедал пред нами вчера, что ты не неразумеешь искушений, ожидающих тебя на предстоящем тебе апостольском пути, Побеждай же их тою же силою лучшею, данною тебе вместе с благодатию архиерейства. Вступая ныне на твое великое служение, соединенное всегда, а ныне по преимуществ, с воинствованием за Христа и Его Церковь приими этот архипастырский жезл, как жезл Моисея, и веди им врученного тебе нового Израиля в Землю Обетованную — в наследие вечного царства, рассекая им по пути море человеческих страстей и козней лукавого и источая воду из камня, что-бы утолить жажду человеческих душ.

Облекись же в ревность великого пророка Божия и взыди на это возвышение, как на гору Сион, чтобы благовествовать в сердце Иерусалима, и низведи на народ церковный, приобщенный отныне к твоей пастве, вседейственное благословение Божие.

25 февраля (10 марта) 1946 г., в Крестовоздвиженской Церкви в г. Женеве.