Страстная Среда

Мы уже подходим к самим Страстям Господним, и из всего, что мы слышали, так ясно делается, что Го­сподь может все простить, все очистить, все исцелить и что между нами и Ним могут стоять две только пре­грады. Одна преграда — это внутреннее отречение от Него, это поворот от Него прочъ, это потеря веры в Его любовь, это потеря надежды на Него, это страх, что на нас у Бога может не хватить любви…

Петр отрекся от Христа; Иуда Его предал. Оба мог­ли бы разделить ту же судьбу: либо оба спастись, либо оба погибнуть. Но Петр чудом сохранил уверенностъ, что Господь, ведающий наши сердца, знает, что; не­смотря на его отречение, на малодушие, на страх, на клятвы, у него сохранилась к Нему любовь — любовь, которая теперь раздирала его душу болью и стыдом, но любовь.

Иуда предал Христа, и когда он увидел результат своего действия, то потерял всякую надежду; ему по­казалось, что Бог его уже простить не может, что Хри­стос от него отвернется так, как он сам отвернулся от своего Спасителя; и он ушел…

Часто нам думается, что он ушел в вечную поги­бель; и от этого у нас — может быть, недостаточно — содрогается сердце и ужасается: неужели он мог по­гибнуть? К Петру пришли другие ученики, они его взяли с собой, несмотря на его измену; Иуда среди них был какой-то чужой, нелюбимый, непонятный: к нему, после его измены, никто не пошел. Если из­мена Иудина случилась бы после Воскресения Хри­стова, после того, как ученики получили дар Святого Духа, думается, что они не оставили бы его погибнуть в этом страшном одиночестве, не только без Бога, но и без людей. Христос не оставляет никого… И как бы ни страшно было думать об Иуде, о том, что его слово погубило Бога, пришедшего на землю, однако где-то должна в нас теплиться надежда, что бездонная пре­мудрость Божия и безграничная, крестная, кровная Его любовь и его не оставит…

Не будем произносить и над ним последнего страшного суда — ни над кем. Как-то, много лет тому назад, светлый русский богослов Владимир Никола­евич Лосский, говоря о спасении и погибели, закон­чил свое слово надеждой; говоря уже не об Иуде, не а Петре, ни о ком из нас, он сказал о сатане и о споспе­шествующих ему аггелах, что мы должны помнить что на земле, в борьбе за спасение или за погибель человека, Христос и сатана непримиримые противни­ки; но что в каком-то другом плане и сатана, и темные, падшие духи являются тварью Божией и Бог Свою тварь не забывает…

И мы сегодня видим и другой образ. Я только что говорил, что нас может отделить от Бога наше, и тольконаше отречение от Него и бегство от Него, невера в Его любовь, в Его верность. Но есть другое, что нас может отделить от Бога; об этом мы слышали постоянно в эти дни: это ложь и лицемерие. Это ложь людей, которые не хотят на себя посмотреть, не хотят себя видеть, какие они есть, которые хотят обмануть себя, обмануть Бога, обмануть других и прожить в мире иллюзий, в мире нереальности, в котором им на время спокойно, безопасно; это нас тоже может отде­лить от Бога…

Одного подвижника раз спросили, как может он жить с такой радостью в душе, с такой надеждой, когда он себя знает грешником? И он ответил: Когда я предстану перед Богом, Он меня спросит: Умел ли ты Меня любить всей душой твоей, всем помышлени­ем, всей крепостью твоей, всей жизнью?.. И я отвечу: Нет, Господи!.. И Он меня спросит: Но поучался ли ты тому, что тебя могло спасти, читал ли ты Мое сло­во, слушал ли ты наставления святых? И я Ему отвечу: Нет, Господи!.. И Он тогда меня спросит: Но старался ли ты хоть сколько-то прожить достойно своего хотя бы человеческого звания?.. И я отвечу: Нет Господи!.. И тогда Господь с жалостью посмотрит на мое скорб­ное лицо, заглянет в сокрушенность моего сердца и скажет: В одном ты был хорош — ты остался правдив до конца; войди в покой Мой!..

Сегодня утром мы читали о том, как блудница при­близилась ко Христу не покаявшаяся, не изменив­шая свою жизнь, а только пораженная дивной, Бо­жественной красотой Спасителя; мы видели, как она прильнула к Его ногам, как она плакала над собой, из­уродованной грехом, и над Ним, таким прекрасным в мире таком страшном. Она не каялась, она не проси­ла прощения, она ничего не обещала, — но Христос, за то, что в ней оказалась такая чуткость к святыне, такая способность любить, любить до слез, любить до разрыва сердечного, объявил ей прощение грехов за то, что она возлюбила много… И когда Петр был Им прощен, он тоже сумел Его многолюбить, может быть, больше многих праведных, которые никогда не отходили от Спасителя, потому что ему было проще­но так много…

Скажу снова: мы не успеем покаяться, мы не успе­ем изменить свою жизнь до того, как мы встретимся сегодня вечером и завтра, в эти наступающие дни, со Страстями Господними. Но приблизимся ко Христу как блудница, как Мария Магдалина: со всем нашим грехом, и вместе с тем отозвавшись всей душой, всей силой, всей немощью на святыню Господню, поверим в Его сострадание, в Его любовь, поверим в Его веру в нас и станем надеяться такой надеждой, которая ни­чем не может быть сокрушена, потому что Бог верен и Его обетование нам ясно: Он пришел не судить мир, а спасти мир… Придем же к Нему, грешники, во спасе­ние, и Он помилует и спасет нас. Аминь.

6 апреля 1977 г.