(Деян. 28, 1-31)

1. Спасшись же, бывшие с Павлом узнали, что остров называется Мелит.
2. Иноплеменники оказали нам немалое человеколюбие, ибо они, по причине бывшего дождя и холода, разложили огонь и приняли всех нас.

Пребывание апостола Павла с его соучениками на острове Мелите тоже ознаменовалось многим  досто­примечательным и чудесным. И это совершилось, конечно, для нового вразумления спутников, а также и для обращения мелитинцев. «Новейшие исследователи почти единоглас­но признают, что остров, на которых выброшены были Павел и его спутники, был нынешняя Мальта, древ­ний Мелит, около 15 географических миль (100 верст) к югу от Сицилии и около 60 миль от африканского берега. Поселенцы Мальты, по всей вероятности, были пунического про­исхождения (финикийско-парфян­ского) и говорили на пуническом диалекте. Дееписатель называет их варварами не за грубость их нравов чему противоречит дальнейший рассказ об их человеколюбии, а с точки зрения греков и римлян, которые всех, не говорящих по-гречески и римски, называли варварами». Человеко­любие оказали иноплеменники самое необходимое. «Так как не было ника­кого другого средства ко спасению, потому что (путникам) холод угро­жал смертью, то они раскладывают огонь».

Так и мы самыми простыми услу­гами многим можем спасать жизнь, если будем поспешать на благовре­венную и неотложно необходимую помощь, делая своими руками многое из того, что так легко и удобно, не по­лагая различия в достоинстве тех, кто нуждается в нашей немедленной по­мощи. Естественное чувство общего человеколюбия должно каждого воз­буждать на помощь страждущим и оставлять разбор виновности их до изменения их обстоятельств в снос­ное состояние жизни.

3. Когда же Павел набрал мно­жество хвороста и клал на огонь, тогда ехидна, выйдя от жара, повисла на руке его.
4. Иноплеменники, когда уви­дели висящую ка руке его змею, говорили друг другу: верно этот человек — убийца, когда его, спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить.
5. Но он, стряхнув змею в огонь, не потерпел никакого вреда.

Апостол Павел, собирая хворост и кладя его в огонь, совершил дело служения страждущим. Поэтому неудивительно, что смертоносная ехид­на, взятая им окоченевшей, не ужа­лила его, отогревшись и повиснув на руке его. Поселяне в суждении своем о суде Божием над Павлом показыва­ют, сколь твердо и определенно было в них понятие о суде Божием. Но они, конечно, не догадывались, кто был перед ними. И потому, когда увидели, что Павел был невредим, они вдались в противоположную крайность суждения о Павле, что вообще так свой­ственно людям непосредственным (ср. отношение к Павлу в Ликаонии, где сначала его и Варнаву приняли за богов, а потам подвергли истязаниям (см. Деян. 14)). Святой Иоанн Златоуст по этому поводу замечает: «Павел трудит­ся и творит чудеса везде не просто, но по необходимости: во время бури он пророчествовал, когда представилась причина; и здесь опять (совершает чудо), собирает хворост и бросает его (в огонь). Видишь, как он делает все не из тщеславия и не напрасно, а для того, чтобы они спаслись, несколько согревшись. При этом ехидна, выйдя от жара, повисла на руке его. И не напрасно попустил (Бог) варварам ви­деть это и говорить это, но для того, чтобы они не отвергли чуда, когда оно совершится. Они видят это те­перь, чтобы больше удивлялись после. И смотри, какое выражают инопле­менники естественное суждение, как почтительно говорят между собой и не осуждают без всякого основания. Они имели понятие о промысле и ока­зались гораздо мудрее философов. Эти не допускают промысла, они думают, что Бог присутствует везде и никто не избежит наказания». «Впустив жало в руку апостола и не найдя в ней греховной язвы, ехидна тотчас отскочила и бросилась в огонь, как бы ища наказания себе самой. Мы же боимся зверей, так как не имеем всеоружия добродетелей».

6. Они ожидали было, что у него будет воспаление, или он внезапно упадет мертвым; но, ожидая долго и видя, что не случилось с ним никакой беды, переменили мысли и говорили, что он Бог.

Невредимость Павла от прикос­новения к нему ядовитой ехидны так поразила местных жителей, хорошо знакомых со свойствами этой змеи. Что они назвали его Богом. Как преувеличивали они свой взгляд на ви­новность узника, так и на силы его. Но в том и другом случае они по своему непосредственному сужде­нию отчасти были близки к истине. В данном случае они были правы именно в том, что это дело не челове­ческое, а Божие, только совершенное через такого человека, которого, с их точки зрения, можно признать и сверхчеловеком, т.е. богом, подобным другим антропоморфным богам, бoгатырям, героям и т.п.

«Те самые, которые думали, что Павел возгорится, т.е. погибнет от воспаления, видя, что с ним не прoизошло ничего худого, говорят, что он Бог. Опять воздают ему излишнюю честь, подобно жителям Ликаонии.» «Говорили, что он Бог, так как имели обычай всякого, кто сделает что-либо необыкновенное, называть богом, подобно тому как древние называли богами тех, кто, физической ли силой, как Геракл, совершал более великие подвиги, чем его соотечест­венники, или сводил зрителей с ума искусством магии, как Симон в Сама­рии». «Ныне нет ядовитых змей на Мальте; у туземцев есть предание или поверье, что с тех пор, как Павел стряхнул ехидну в огонь, вся эта порода ядовитых пресмыкающихся утратила свою ядовитость, — предание, свидетельствующее о пребывании Павла на этом именно острове и при тех именно обстоятельствах, о кото­рых говорится здесь».

7. Около того места были по­местья начальника острова, именем Публия; он принял нас и три дня дружелюбно угощал.
8. Отец Публия лежал, страдая горячкою и болью в животе; Павел вошел к нему, помолил­ся и, возложив на него руки свои, исцелил его.

Важнейший человек на острове соревновал прочим в гостеприимстве апостолов, оказывая его в течение трех дней, которые они пробыли около места крушения корабля, где было поместье Публия. Вероятно, он услышал о чудесах, совершенных Павлом, и понадеялся, что он исцелит и его больного отца. И апостол Павел, по­молившись, исцелил старца через возложение на него рук.

«Вот и еще странноприимец Пуб­лий, человек богатый и весьма мудрый. Он достоин был благодеяния; поэтому Павел исцеляет (отца) его, воздавая тем ему за оказанный им прием. Смо­три, какая польза от странноприим­ства: не по какой-нибудь необходимо­сти и не против воли, но почитая (странноприимство) драгоценным благом, он угощал их три дня; поэто­му справедливо получил и воздаяние, и притом гораздо большее, нежели сколько дал». «Публий называется первым, без сомнения, не по роду своему или богатству, ибо в этом смысле первым был бы его отец, ко­торый был еще жив. Поэтому надоб­но полагать, что первым он называ­ётся по должности, занимаемой им на острове. Вероятно, он был легат сицилийского претора (к провинции которого принадлежала Мальта), управлявшего островом».

9. После сего события и про­чие на острове, имевшие бо­лезни, приходили и были ис­целяемы,
10. и оказывали нам много почести и при отъезде снабди­ли нужным.

Исцеления были совершаемы здесь и над другими, поэтому апосто­лы пользовались общим уважением, и когда путники уезжали, то их в изо­билии снабдили всем нужным, при­чем все они, конечно, убедились, что Павел был человек, хотя и не такой, как прочие люди, грешные и далекие от Бога.

«Смотри, — говорит святой Иоанн Златоуст, — как они и после избавле­ния от бури не остались беззащитны­ми, но нашли радушный прием из-за Павла; ибо три месяца все они полу­чали там содержание. И дали им на дорогу и прочим. Не награду он взял, но здесь исполнилось написанное: трудящийся достоин пропитания (Мф. 10, 10). Очевидно, что те, которые так приняли их, приняли и пропо­ведь; ибо он не стал бы беседовать с ними три месяца, если бы они действительно не уверовали и не явили плодов (веры); это служит ясным дoказательством, что здесь много было веровавших».

Да устыдятся те, которые говорят: не благодетельствуй находящимся в темницах! Устыдятся этих инопле­менников; они не знали, кто таковы были узники, а только, сострадая в несчастии, помнили, что они люди, и потому оказывали им человеколюбие.

11. Через три месяца мы от­плыли на Александрийском корабле, называемом Диос­куры, зимовавшем на том острове,
12. и, приплыв в Сиракузы, пробыли там три дня.
13. Оттуда отплыв, прибыли в Ригию; и как через день подул южный ветер, прибыли на второй день в Путеол,
14. где нашли братьев и были упрошены пробыть у них семь дней, а потом пошли в Рим.

Путешествие от Мальты до Рима было довольно скорое и благополучное, чему в особенности содействовал попутный ветер. В Сиракузах была остановка на три дня, в Ригии
— на один, а в Путеолах — на семь дней по особой просьбе тамошних христиан. Относительно наименования корабля «Диоскуры» блаженный Феофилакт говорит: «Почти всегда, особенно на александрийских кораблях, было в обычае делать такие изображения около носа корабля справа и слева. А так как при тогдашнем господстве идолослужения изображены были, вероятно, на этом корабле Диоскуры, то отсюда заключение, что корабель­щиком на нем был иноземец и идолопоклонник». «Диоскурами назывались два известных в древности мифоло­гических героя — близнецы Кастор и Поллукс, по мнению древних, покро­вители мореплавания и защитники от морских бедствий».

Сиракузы — приморский город на юго-восточном берегу Сицилии в 18 географических милях (125 вер­стах) от Мальты. Регия (Реджио) — в южной Италии, против Мессины, в северном углу Сицилии. Путеолы (Путцоло) — приморский город в одной миле от Неаполя. Гавань Путе­олы в это время была одна из самых значительных на западном берегу Италии и именно для торговли с вос­током: здесь обыкновенно разгружа­лись торговые корабли и потом уже отсюда сухим путем товары отправ­лялись в столицу тогдашнего мира — Рим. Вероятно, Павел и его спутники оставлены были здесь Юлием (сотни­ком) с небольшим конвоем, остальные же узники отправились вместе с са­мим Юлием и остальным конвоем в Рим».

Путешествие в тиши сицилий­ских заливов, окруженных разнооб­разными прелестными видами, а наи­более того, семидневное пребывание среди братий достаточно подкрепило изнемогших путников, и они могли почувствовать себя гораздо лучше. Обозревая все прежде бывшее с Пав­лом и его спутниками, святой Иоанн Златоуст говорит: «Видишь, как ис­кушения всегда служат к великому благу и здесь, а не только там? В не­счастии бывает подобное тому, как если бы кто-нибудь стал тростью сражаться с огнем; с виду он поражает огонь, но делает его еще светлее и изнуряет самого себя. Так и несчас­тие бывает для добродетели причиной и поводом к ее прославлению. Ибо когда при несправедливости (других) мы вверяемся управлению Божию как следует, тогда наши достоинства сияют яснее. И умеренная скорбь есть благо, и заботы — благо, и бед­ность — благо. Все это — врачества, соответствующие ранам. Несчастия и огорчения суть как бы оселок, изо­щряющий нас. Поэтому-то бедные по большей части бывают умнее бога­тых. Тело, остающееся в праздности, бывает болезненно и безобразно. То же бывает и с душой. А к действию возбуждают несчастия. Не будем же роптать, но (будем) радоваться в скорбях».

15. Тамошние братья, услы­шав о нас, вышли нам навст­речу до Аппиевой площади и трех гостиниц. Увидев их, Павел возблагодарил Бога и ободрился.

Встреча апостола Павла римскими христианами была самой радушной. Они вышли далеко за город, одни до Аппиевой площади, а другие до «Трех гостиниц», в которых отдыхали многие приезжавшие в Рим. Понятно, что умилительная встреча ободрила и обрадовала Павла несказанно. По объяснению святого Иоанна Златоус­та, «братия вышли по какому-нибудь опасению, но обстоятельства успокаивают их. Усердие братий было тако­во, что и узы Павловы не смутили их, но они пошли к нему навстречу. Смотри, как и он испытал при этом некоторое человеческое чувство. Тот, кто совершил столько чудес, при ви­де братии ободрился. Отсюда мы ви­дим, что он по-человечески получал и утешения, и огорчения».

Рим, столица мира, давно предно­сился взору Павла как вожделенная цель его апостольской деятельности (см. Деян. 10, 21; Рим. 1, 9). И вот теперь он приближается к нему, но как уз­ник. Как естественно, что в таком по­ложении он исполнился чувством благодарности к Богу!

Римские христиане, вышедшие Павлу навстречу, разделились на две группы. Одна остановилась у «Трех гостиниц» (около 45 верст от Рима) и там ждала апостола, а другая пошла далее (за 16 верст) до Аппиевой пло­щади, небольшого города по дороге, ведшей в Капую и названной так по имени устроителя ее Аппия Клавдия. По мнению блаженного Феофи­лакта, писатель обозначает (здесь) некоторые местности перед Римом. Первая, т.е. Аппиев торг, — это где находилась статуя Аппия. Под корчемницами (тавернами) разумеет гости­ницы или шинки, названные так по-римски. По Аппиевой дороге обык­новенно вступали в Рим триумфаторы с Востока. Но никакой триумфатор не одержал столь блестящую победу, чтобы она по своему влиянию на мир могла сравниться с победой пропове­ди Павла. Изможденный, слабый, он входил в Рим и был там таким духов­ным воином, что стяжал славу на зем­ле и вечность на небе. По Аппиевой дороге (в Рим) расположены древние христианские усыпальницы (катаком­бы), увенчанные обширными храма­ми, а недалеко находится и ветхий храм святого Павла.

16. Когда же пришили мы в Рим, то сотник передал узников военачальнику, а Павлу поз­волено жить особо с воином, стерегущим его.

Пребывание апостола Павла в Ри­ме было довольно свободное, однако не вполне, ибо хотя он как римский гражданин не был подвергнут одина­ковой участи с прочими узниками, заключенными, вероятно, в Мамер­тинскую тюрьму, тем не менее принужден был жить под надзором особого воина, в чем, конечно, были как неудобства, так и некоторого рода удобства. «Видишь, — говорит святой Иоанн Златоуст, — ему позволено бы­ло жить особо. И это немаловажное доказательство того, как много удив­лялись ему; его не ставили в числе прочих. Павел пребывает с воином. Конечно, для того, чтобы невозможно было строить ему какие-нибудь коз­ни, ибо там уже нельзя было произво­дить возмущения. Поэтому воин не столько стерег его, сколько смотрел, чтобы не причинили ему чего-нибудь неприятного; ибо в таком городе, где был царь, и когда дело было перене­сено на суд его, не следовало быть беспорядку. Так всегда то, что с виду против нас, служит к нашему благу. Воин был стражем Павла. Неудобст­ва надзора за Павлом состояли в том, что воин был соединен с узником ве­ревкой, которая привязывалась у во­ина к левой руке, а у подсудимого к правой. И в таком виде они могли ходить повсюду».

17. Через три дня Павел созвал знатнейших из Иудеев и, когда они сошлись, говорил им: мужи братия! не сделав ничего против народа или отеческих обычаев, я в узах из Иеруса­лима предан в руки Римлян.

Проповедь апостола Павла в Риме прежде всего была обращена к евре­ям, из множества которых он вскоре же пригласил к себе знатнейших и объяснил им, что он явился в Рим как узник из Иерусалима, не сделав, од­нако, ничего преступного ни против народа, ни против старых обычаев. Это самооправдание необходимо бы­ло для рассеяния предубеждения слу­шателей против него как узника. Мог он предположить, что о деле его сде­лалась известным и римским евреям, имевшим широкие сношения со сво­им священным градом и жителями всей Палестины.

По мнению святого Иоанна Злато­уста, «хороша и правильно поступает (Павел), приглашая знатнейших из иудеев для беседы. Он хотел оправ­дать и себя, и других: себя, дабы они не обвиняли его, что могло повредить им самим; их — дабы кто не подумал, что все (случавшееся) было их делом. Ибо, конечно, распространилась мол­ва, что он предан иудеями; а эта мог­ло тронуть их. Поэтому он обращает на это внимание немедленно и кратко говорит в свое оправдание».

18. Они, судив меня, хотели освободить, потому что нет во мне никакой вины, достойной смерти;
19. но так как Иудеи противо­речили, то я принужден был потребовать суда у кесаря, впрочем не с тем, чтобы обвинить в чем-либо мой народ.
20. По этой причине я и при­звал вас, чтобы увидеться н поговорить с вами, ибо за на­дежу Израилеву обложен я этими узами.

Раскрывая постепенно дело свое, апостол говорит кратко о том, как судили его и хотели отпустить, чему противились некоторые, что побудило апостола потребовать высшего кесарева суда, чтобы перед ним вполне оправдаться. А потом апостол объяс­няет и важнейшую цель призвания к себе знатнейших из иудеев, а имен­но: раскрыть перед ними тот сущест­венный предмет, из-за которого его судили, причем он прикровенно на­зывает этот предмет надеждой Изра­иля, т.е. Мессией, Которого чают все истинные сыны Израиля (см. Деян. 26, 6).

«Так как некоторые из слушателей, вероятно, сказали бы: чем дока­зать, что ты предан без вины? — он присовокупляет: свидетели тому рим­ские начальники, которые судили и хотели освободить меня. Почему же не освободили? Так как Иудеи про­тиворечили, говорит. Видишь, как он смягчает их вину. Потом, дабы кто не сказал: что же, не для обвинения ли их ты сделал это? — он отклоняет та­кое предположение, прибавляя: не с тем, чтобы обвинить в чем-либо мой народ, т.е. я потребовал суда у кесаря не для того, чтобы обвинять вас, но чтобы избежать опасности. Я так далек от вражды к вам, что даже обложен (для вас) цепями».

21. Они же сказали ему: мы ни писем не получали о тебе из Иудеи, ни из приходящих бра­тьев никто не известил о тебе и не сказал чего-либо худого.
22. Впрочем желательно нам слышать от тебя, как ты мыслишь; ибо известно нам, что об этом учении везде спорят.

Ответ римских евреев на первую речь апостола Павла был довольно сдержанный и уклончивый. Они сра­зу же догадались, о чем прикровенно говорил им Павел, и выразили готов­ность послушать об этом (по их мне­нию) спорном учении, но только не теперь, а в другое время. По объясне­нию же святого Иоанна Златоуста, «они не соглашаются с ним и, услы­шав от него укоризну, удаляются, не смея сказать ничего; ибо здесь уже не позволялось им сделать что-нибудь против него. Удивительно, как все, не только то, что служит для нашей безопасности, но и противное тому, обращается нам во благом». «Они как бы так говорят: ни через письмо, ни через людей нам не сообщали о тебе ничего худого; впрочем, мы желали бы послушать тебя. А вместе с тем уже наперед высказывают свое мне­ние, прибавляя: ибо известно нам, что об этом учении везде спорят.Не сказали: мы противоречим, но: везде спорят, дабы отклонить от себя осуждение». Между тем, как со­общает блаженный Феофилакт, «еще до прибытия Павла в Рим было вну­шено иудеям не принимать проповеди о Христе, и не только римским иуде­ям, но и всем иудеям. В сочинениях древних писателей мы находим, что обитавшие в Иерусалиме священники, книжники и старцы, написав послания, разослали их по всем странам к живущим в них иудеям; в этих посла­ниях они поносили учение Христово как учение, чуждое Богу, и убеждали не принимать его». Таким образом, «иудеи говорят неправду или непол­ную правду. Если они слышали о хри­стианском учении споры (стих 22), то не могли не слышать и о Павле. Они как будто не знают о христианской общине в Риме, тогда как она, по По­сланию к Римлянам, в значительном числе состояла из иудеев».

23. И, назначив ему день, очень многие пришли к нему в гостиницу; и он от утра до вечера излагал им учение о Царствии Божием, приводя свидетельства и удостоверяя их о Иисусе из закона Моисе­ева и пророков.
24. Одни убеждались словами его, а другие не верили.

Вторая беседа апостола Павла с римскими евреями была более продол­жительная и обстоятельная. С утра до вечера он раскрывал перед множест­вом евреев учение о христианстве как истинном Царстве Божием, причем относительно Иисуса Христа приводил многие пророчества из закона Моисеева и из книг других пророков, доказывая, что Он есть Мессия, ожидаемый истинно верующими евреями. Уже не раз подобным образом апостол Павел раскрывал христианское учение, потому можно думать, что богодухновенная речь его лилась бы­стрым и живым потоком, который многих истинно верующих утолял и освежал, почему они убеждались в правильности всех доводов апостола, радостно уверялись в пришествии Мессии и принимали учение о Нем с полной верой. Большинство же отно­силось к проповеди апостола с пред­убеждением, а потому многие оста­вались неверующими. Очевидно, что большая часть римских иудеев при­выкла жить по влечениям своих стра­стей, а не по закону Божию, поэтому истина была им ненавистна. И чем яснее она раскрывалась перед ними, тем более уязвляла их порочные серд­ца и наполняла преступным негодованием против проповедника истины. Они презрели истину, и Господь отъял от них благодатный Свой свет. Вот откуда проистекало неверие многих. Каждый порок есть новый шаг к неверию, и наконец греховная не­чистота совершенно ослепляет дух наш. Не в уме, а в сердце зарождает­ся неверие, не сомнения развращают большую часть людей, а развращение порождает неверие, из которого с усилием порока образуется нечестие. Следовательно, каждому нужно быть внимательным к себе.

25. Будучи же не согласны между собою, они уходили, когда Павел сказал следующие слова: хорошо Дух Святый сказал отцам нашим через пророка Исаию:
26. пойди к народу сему и ска­жи: слухом услышите, и не уразумеете, и очами смотреть будете, и не увидите.
27. Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, н не уразумеют серд­цем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их(ср. Ис. 6, 9-10).

Видя, что неверующие уходят, не дослушав учения Павла до конца, апостол выразился о бесчувствен­ности их словами, сказанными отцам их через пророка Исаию, в которых обрисовано, как люди с огрубелым сердцем смежают свои очи, чтобы не видеть, отворачивают уши, чтобы не слышать, и потому, видя, не видят, слыша, не слышат, сердцем не чувствуют, умом не уразумевают, вообще всем сердцем не обращаются к Богу, но отвращаются от Него, вследствие чего и Бог отвращается от них и не дарует им никаких средств к избав­лению от такого состояния, а вместе с тем и прочих своих милостей, кото­рые уготованы верующим в Бога, слушающим Его и обращающимся к Нему. По объяснению святого Иоан­на Златоуста, апостол привел эти слова «не для того, чтобы укорить этих (неверовавших), но чтобы утвердить тех (уверовавших). Он показывает, что они недостойны прощения, если, имея и пророка, издревле предвозве­стившего это, не обратились. А сло­вом «хорошо»выражает, что они спра­ведливо и отвергнуты; язычникам же дано познание этой истины. Поэтому нисколько не удивительно, что они противоречили, ибо это предсказано издревле». По слову блаженного Феофилакта, «здесь Павел благовре­менно наносит поражение тем, кото­рые утверждают, что Дух Святой — Лицо, служебное Отцу, потому что называет Духа Святого Господом, си­дящим на престоле высоком и пре­вознесенном (Ис. 6, 1), который видел Исаия, так как Дух Святой единосущен Отцу и Сыну и имеет равную с Ними власть. Эти слова применял к иудеям Сам Иисус Христос, а так­же евангелист Иоанн (см. Мф. 15, 14; Ин. 12, 14), ибо они верно говорили об ожесточении сердец израильского народа по отношению к восприятию Божественных истин христианского учения».

28. Итак да будет вам известно, что спасение Божие послано язычникам: они и услышат.
29. Когда он сказал это, Иудеи ушли, много споря между собою.

Заявление апостола о даровании всех спасительных благ язычникам окончательно отвратило евреев от дальнейшего внимания к Павлу. И они оставили его, причем, уходя, много спорили, показывая тем, что проповедь апостола очень глубоко тронула их, но не на всех она воздействовала одинаково.

По объяснению святого Иоанна Златоуста, апостол, указывая на язычников, «снова возбуждает в них соревнование (см. Рим. 9). Справедливо спасение передано язычникам, справедливо он послан далеко, чтобы там говорить язычникам. Но смотри, и здесь он сперва призывает иудеев и объясняет им дела, потом уже об­ращается к язычникам, чтобы обна­ружилась и злоба иудеев, и истина пророчества Христова о том, что они не примут свидетельства, чтобы все увидели, как он был готов страдать». Чему можно уподобить слова Павла — морю или океану? Ничто не может сравниться с ними. Потоки их обильнее, чище и глубже моря, так что не погрешил бы кто, назвав серд­це Павлово и морем, и небом, небом по чистоте и морем по глубине. Но как неопытные утопают в обыкно­венном море, таки здесь, что и случа­ется с покушающимися на то, что вы­ше их сил. Поэтому нужно знать эту глубину или не дерзать (погружаться в нее). Как желудок не может прини­мать пищи твердой, когда он слаб, так и душа подавленная и раздражитель­ная, делаясь бессильной и расслаблен­ной, не может принимать духовного слова. Этой надменностью и раздра­жительностью можно объяснить и то, что римские евреи в большинстве не вняли словам апостола Павла.

30. И жил Павел целых два года на своем иждивении и принимал всех, приходивших к нему,
31. проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзнове­нием невозбранно.

Время пребывания апостола Павла в Риме было значительное, целых два года, в течение которых он пользо­вался полной свободой для пропове­ди, так что слушать его приходили очень многие. И всем он смело и прямо говорил все, что они могли воспринять об Иисусе Христе как Спасителе мира от грехов и о людях, верующих в Него, как членах не зем­ного, а духовного и небесного царст­ва, в котором не сила человеческая, а сила Божия в немощах человеческих совершается, направляя всех к вере и вечному спасению о Христе Иисусе. Если и при великих препятствиях апостол обращал ко Христу многих, то еще более благотворно было его слово, проповедуемое невозбранно.

Этому не препятствовало, конечно, то, что он сам должен был снискивать пропитание и платить за кров. В По­слании к Филиппийцам апостол Па­вел сообщает, что обстоятельства его послужили к большему успеху бла­говествования, и узы его о Христе сделались известны всей претории и всем прочим (см. Фпп. 1, 12-13). По объ­яснению святого Иоанна Златоуста, здесь апостол говорил как бы так: «Бог так устроил, что узы мои во Христе и для Христа не остались неизвестными во всем судилище. Так называли прежде царские палаты. И не только в судилище, но и во всем
городе». «Слово евангельское распространялось и через него лично, и от сотрудников его. Дальше и дальше идя, оно дошло до кесарева дома».

Кроме Послания к Филиппийцам, из Рима в это время еще были написаны Послания к Колоссянам, а также к Филимону и Евреям. Таким образом, деятельность апостола была здесь кипучей. «Рим принял Павла связанного, — говорит святой Иоанн Златоуст, — и избавился от уз заблуждения. Как какой-то царь, бывшй в морском сражении и победивший, он вошел в царственный город. Об этом он говорил (предупреждая) в Послании: приду в исполнении благословения благовестия (см. Рим. 15, 29; 32). Рим видел его связанным и потом увидел увенчанным и прославленным. Неутомимый, он прилагал трофеи к трофеям. Теперь он не подвергся смерти, а по том, когда наполнил проповедью всю вселенную, разрешился жизни. Этим писатель оканчивает свое повествова­ние и оставляет жаждущего читателя, дабы остальное он дополнил собствен­ным умозаключением». «Ты хотел бы знать последующее? Оно таково же, как и предыдущее: узы, страдания, борьба, темничное заключение, казни, клевета, ежедневная смерть. Ты видел малую часть (дел) его? Представь та­кой же и остальную. Этот муж — не­бо, вмещающее в себе Солнце прав­ды, поэтому и сам он выше неба». «Чтобы уразуметь Павла, для этого нужна чистая жизнь. Зная это, будем сохранять душевное здравие и подражать Павлу, дабы, шествуя по следам его жизни, мы могли проплыть море настоящей жизни, достигнуть безмятежной пристани и сподобиться благ, обетованных живущим достойно Хрис­та, с Которым Отцу вместе со Святым Духом слава, держава, честь ныне и присно и во веки веков. Аминь».